Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]
— За три года, — продолжал Джон, — Айрег и его друзья стали преуспевающими земледельцами, они разводят птицу. Это полностью изменило их образ жизни и даже взгляды. Они кормят кур семенами высокой жесткой травы, вкус семян похож на кукурузу, смоченную уксусом. Еще они обнаружили нечто вроде дикой капусты и овощ, напоминающий гибрид картофеля и лука. Короче, от охоты они перешли к земледелию.
— А как это началось?
— Началось с того, что Дженис — я преклоняюсь перед этой женщиной — ушла жить к «речным людям».
До этого Айрег и Ора довольно часто у нас бывали, а в один прекрасный день Дженис ушла с ними, прихватив дюжину кур и петуха. Для начала она хотела научить наших друзей обращаться с наседками, получать яйца и цыплят. Прожив с ними недели две, Дженис вернулась, но не смогла оставаться здесь и возвратилась к ним. Она нашла цель жизни: помогать этим людям. Мужчин учила сельхозработам, женщин — домоводству. А теперь — благослови ее Бог! — она уже учит их читать и писать.
Тут Айрег с гордостью продекламировал весь английский алфавит и спросил:
— У меня есть десять пальцев на руках, десять на ногах, итого — двадцать. Что ты на это скажешь, Рассел?
— Что ты великий человек, Айрег, — серьезно ответил тот, потом обратился к Джону: — А как поживают наши друзья в крепости Марур?
Джон широко улыбнулся:
— Эти орешки покрепче, чем «первобытники». Беда в том, что у них есть кое-какие знания, а главное — чертова уйма всяких предрассудков. Абсу, например, не может поверить, что мы не волшебники. Слава Богу, это не мешает ему участвовать в наших мероприятиях.
— А что это за мероприятия?
— Во-первых, мы хотим построить планер.
— Планер? — Анна не поверила своим ушам.
— Да. Мы думали, что вы погибли, замерзнув в стене тумана. И рассуждали так: раз нельзя пройти сквозь эту стену, мы через нее перелетим. Между прочим, в нашей «резервации» есть много источников теплого воздуха, а шкура палпала, если ее правильно обработать, будет крепче фанеры. Мы показали Абсу машины «тяжелее воздуха» на маленьких моделях. А теперь работаем над планером, который поднимет двух человек. Через месяц-два он будет готов.
— А как вы его запустите?
— Это сделает стадо палпалов. Когда нужно, они бегают очень быстро.
Помолчали, голова у Рассела шла кругом. Джон заметил его состояние.
— Всего не перескажешь. Но теперь у нас будет время. Да, главное — ты заметил, у нас уже есть следующее поколение! Были и несчастные случаи: Роберт потерял руку, когда валил лес, Мохан ослеп, изобретая взрывчатку. Впрочем, мы дадим полный отчет, когда вы отдохнете.
Рассел вздохнул — столько событий произошло здесь за время их отсутствия. Однако в том мире, где были они, тоже многое произошло. «Бремя знаний — тяжелое бремя», — пронеслось у него в голове. Как жить с сознанием того, что ты всего лишь «дублер», причем — самого себя. Стоит ли рассказывать об этом друзьям? Вдруг это лишит их индивидуальности, столь необходимой для выживания. Они с Анной еще не осмыслили этого, они в состоянии шока. Может, в конце концов они смирятся с мыслью, что где-то Рассел № 1 оставил политику и не то наживает состояние, заняв пост в каком-нибудь концерне, не то прозябает в захолустье и медленно спивается. А Анна № 1 продолжает строчить свои статейки в русских газетах.
Он взглянул на Анну, она улыбнулась в ответ, и он понял, что не может оставить бремя этих знаний при себе.
— Рассел, хорошо, что ты вернулся. Я все понимаю. Дженис называет нас своими детьми, а есть вещи, о которых дети не должны знать. Мы скоро с тобой поговорим? — спросил Айрег.
— Да, скоро.
Когда Айрег ушел, заговорила Марион:
— Рассел, ты уверен, что хочешь все рассказать сейчас? Вид у вас совсем измученный.
— Понимаешь, потом совсем будет невозможно: я уже сейчас думаю, не сон ли все это. Но еще один вопрос к вам: вы больше не встречали рувиров… то есть «эльфов»?
— Встречали, но довольно давно, — ответил Джон. — Они всегда в полете и исчезают, как только кто-то бросит на них взгляд.
— У них лица морских коньков, — сказал Рассел.
— Морских коньков?
— Да, очень серьезные лица. Но, впрочем, начну сначала. Итак, сначала была стена тумана.
Рассел описал, как они с Анной и Фарном пробрались сквозь стену тумана, потом рассказал о гигантской башне и покоящемся на ней шаре, обрисовал город, оказавшийся всего лишь огромным мавзолеем. Потом попытался передать свои первые впечатления о рувирах. А дальше, с трудом подыскивая слова и спотыкаясь, он попробовал описать Сферу Созидания.
Повествование Рассела произвело на всех разное впечатление: сам он был выжат, как лимон, Джон и Марион были ошарашены, Анна плакала.
Джон спросил:
— А мы сами — тоже привидения?
— Живые привидения. Мы можем воспроизводить жизнь. Рувиры не могут. Они дублируют сами себя, но не производят новых рувиров, их энергия иссякла.
— Ты утверждаешь, что самые первые рувиры породили жизнь на Земле?
— Это ОНИ утверждают. Я просто сообщаю вам то, что сказали мне и что я пережил в этой Сфере.
— Готова подтвердить все сказанное Расселом, — вмешалась Анна.
— Я верю вам, — сказал Джон, — хоть это ни на что не похоже. Верю, потому что это невероятно. После всего, что с нами случилось, только невероятное способно что-то объяснить.
— А что они от нас хотят? — спросила Марион. — Чего они хотят, эти жуткие создания?
— Я никогда не забуду их фразу, — сказал Рассел, — «Пусть дети ваших внуков и правнуков будут живым свидетельством того, что рувиры трудились не зря».
Анна сказала:
— На Земле накоплено столько ядерного оружия, что оно способно уничтожить в семнадцать раз больше людей, чем на ней живет. Может быть, они хотят спасти нас от самих себя. Хотят, чтобы люди жили и дальше.
Джон запустил пальцы в свои седые волосы и спросил:
— Значит, и мы, и люди Грен Ли, и «первобытники» — все мы братья по крови?
— Выходит, так, — ответил Рассел.
— А что будет с нами?
— Будущее принадлежит нам, не рувирам. В один прекрасный день рувиры исчезнут. Я думаю, исчезнет и стена тумана, и продукты, доставляемые заботливыми пауками. Но мы унаследуем планету.
— Что же нам делать, — усмехнулся Джон, — строить новое общество? Интегрироваться? Что это будет — Утопия или Эревон? А ты, Рассел, захочешь ли, чтобы твоя дочь вышла замуж за парня из каменного века?
— Есть классический ответ: пусть она выйдет за настоящего мужчину, — сказал Рассел, хотя устал так, что едва произнес эти слова.
